Под куполом Ижевского планетария собралось более 50 человек, чтобы поговорить о Японии, ее культуре и традициях.
Говорить об этой стране Дмитрий Коваленин может бесконечно – она интриговала его еще в детстве, когда он жил на Сахалине (не случайно он пошел учиться на восточный факультет Дальневосточного государственного университета по специальности «востоковед-филолог, переводчик японского языка»). В 90-е попал в «заветную» страну благодаря студенческим обменам. Потом работал в порту Ниигата, был переводчиком в различных производственных проектах России и Японии, объехал с японскими специалистами всё постсоветское пространство и, конечно, много переводил японской литературы. Еще в 1998 году он создал первый русскоязычный сетевой журнал о современной литературе, жизни и традициях Японии – «Виртуальные суси», который выходит и сейчас.
По мнению многих читателей, именно Дмитрий Коваленин сделал Харуки Мураками популярным в России, став переводчиком его романов «Охота на овец», «Дэнс, дэнс, дэнс», «Страна чудес без тормозов и Конец света» и др.
– В 2003 году, когда все три романа уже вышли, мне предложили сделать интервью с Мураками, – вспоминал на встрече Дмитрий Коваленин. – Я снова приехал в Японию и удостоился интервью на японском языке (прежние писатель давал для иностранцев только на английском). Тогда я спросил его, почему он, знаменитый путешественник, ни разу не был в России? А через год Мураками попросил меня сопровождать его по Сахалину. Я показал ему свою родину, он внимательно читал «Остров Сахалин» Чехова и обсуждал со мной свои впечатления для будущих публикаций. Переводчику нечасто выпадает счастье поучаствовать в сотворчестве с известным автором. Потом я написал свою книжку о Мураками – прочитав ее, люди возвращаются к романам этого автора уже с новым их осмыслением.
Небольшая лекция Дмитрия Коваленина в Литгостиной касалась вопросов философии японцев. Так, для жителей Страны восходящего солнца важна работа с пустотой. Японцы, в отличие от нас, живущих на наших просторах вширь, живут вертикально. При всей компактности жилищ в каждом японском доме есть священное место «ма» – некое пустое пространство. Почетного гостя усаживают на его фоне – это знак уважения.
Удивительно, но для западного человека пустое место – это трагедия, а для японца это домысливание, наполнение его чем-то, а значит – диалог. Для философии этого народа важна недосказанность. Но пустота – это еще и отсутствие опасности. Японцы с детства готовы к смерти – от землетрясений или цунами. И самое безопасное место – это пустота, где на тебя попросту ничего не свалится. Поэтому в тесной, перенаселенной стране очень много детских площадок – «вертикально-пустых» мест, где можно собраться в моменты ЧП. Вдобавок под этими площадками, на случай пожара во время землетрясения, всегда есть резервуары с водой.
Природные катаклизмы регулируют и отношения между людьми: старшие всегда знают, как спасать младших, и всё регламентировано до мелочей. Этим Япония очень похожа на армию. И все-таки там царит эстетика, близкая к поэзии. Например, даже вид белоснежного вареного риса доставляет японцу эстетическое наслаждение (не случайно особый моветон в Японии – испортить это блюдо добавками).
Тонкие ощущения – во вкусе, в отношениях, в обращении – особенно ценятся японцами. Разговор об этом с Дмитрием Ковалениным будет продолжен 10 сентября на фестивале «Читай, Ижевск!», а в последующем – на встречах в клубе любителей японской культуры, работа которого скоро начнется на базе Национальной библиотеки УР.
