На выставке представлены исторические исследования и документальная литература, художественные произведения. Отдельный раздел составили публикации дневников, воспоминаний и автобиографий блокадников – взрослых и детей, – то, что, по словам А. Адамовича и Д. Гранина, является «бесценным кладезем правды о войне». Расскажем о некоторых из изданий.
О. Берггольц «Мой дневник» (Т. 3: 1941–1971. М., 2020. – 840 с.)
- «Небывалый опыт человечества» – так написала в своих дневниках о блокадной трагедии «ленинградская Мадонна» – поэт Ольга Берггольц, которая была «голосом Города» почти все девятьсот блокадных дней. Заключительный, третий, том ее дневников охватывает период с 1941 по 1971 год. Сюда входит блокадный дневник, записи военных и послевоенных лет. «Знаменательны свидетельства Берггольц о поездке в Москву, куда ее, предельно истощенную, друзья отправили в марте 1942 года. Она провела в столице меньше двух месяцев, постоянно порываясь вернуться: дышать там – после “высокогорного, разреженного, очень чистого воздуха” ленинградской “библейски грозной” зимы – было нечем». В эти дни Ольга Федоровна пишет: «А для слова – правдивого слова о Ленинграде – еще, видимо, не пришло время... Придет ли оно вообще?..». Время пришло – дневники О. Берггольц изданы без купюр и цензурных искажений. В книге впервые публикуются также материалы хранящегося в архиве ФСБ ее следственного дела, доступ к которому был получен лишь в 2009 г. Приводятся редкие фотографии и документы. «“Никто не забыт, и ничто не забыто...” – слова О. Берггольц, высеченные на мемориальной стене Пискаревского кладбища, в контексте и ее жизни, и жизней миллионов наших соотечественников обретают смысл, выходящий за пределы войны и Блокады».
Л. Гинзбург «Записки блокадного человека» (М., 2022. – 352 с.)
- Книга Лидии Яковлевны Гинзбург (1902–1990) – выдающегося русского писателя и известного литературоведа, чьи произведения изучают в вузах, представляет собой одно из ценных свидетельств пограничного опыта человека, оказавшегося в блокадном городе. И этот человек – женщина в ее повседневной действительности. В тексте автор постоянно обращается к оппозиции женского и мужского взглядов на происходящее. Во вторую часть книги – «Проза военных лет» – входят произведения 1942–1945 гг., которые сама Гинзбург позднее назвала «промежуточной литературой», поскольку они одновременно объединяют в себе и документальное, и художественное начала.
В. Глинка «Воспоминания о блокаде» (М., 2023. – 320 с.)
- Владислав Михайлович Глинка (1903–1983) – писатель и историк, много лет проработавший в Государственном Эрмитаже. Он пережил блокаду Ленинграда с самого начала до самого конца, работая в это тяжелое время и музейным хранителем, и фельдшером в госпитале, одновременно отвечая за сохранность коллекций ИРЛИ АН СССР («Пушкинский дом»). Рукопись «Воспоминаний о блокаде» была обнаружена наследниками В. М. Глинки после его смерти при разборе архива автора. «Повествование о первой блокадной зиме в Ленинграде – это, несомненно, главное из мемуаристики В. М. Глинки, главное и по тому, сколь трагически судьбоносны для множества людей оказались описываемые в “Блокаде” события, и по тому, что самому автору выпало в жизни быть одним из них. Главными действующими лицами повествования выступают, проглядывая всюду, два слоя людей, оказавшихся в блокаде. Один из этих слоев – гибнущий. Другой, напротив, необыкновенно живучий. <...> Особенностью блокадных мемуаров В. М. Глинки по сравнению с уже опубликованными многочисленными воспоминаниями и записками очевидцев можно считать сцены, характеризующие неотвратимость гибели целых пластов работников культуры в условиях бедствия 1941–42 гг.»
Г. Чикунов «Я был там. История мальчика, пережившего блокаду Ленинграда, который смог вернуться домой» (М., 2021. – 352 с.)
- Автобиографическая книга ленинградца Геннадия Николаевича Чикунова – это история о том, как счастливое довоенное детство сменяется выживанием в блокадном городе, превратившемся в подобие ада на земле. Тема войны и блокады, память о судьбе родителей навсегда останутся для автора незаживающей раной: отец пропал без вести, воюя в партизанском отряде, а мать умерла от дистрофии, спасая детей и отдавая им свою еду. После многих лет в башкирском детском доме 14‑летний Гена захочет вернуться домой, в Ленинград – город, где он потерял всё, кроме памяти о великой трагедии.
«“Я знаю, что так писать нельзя”. Феномен блокадного дневника» (сост. А. Ю. Павловская. СПб., 2022. – 462 с.)
- Многие ленинградцы в период блокады вели дневники, фиксировали события, становясь «человеком в истории». Читать свидетельства людей, которые переживали эту трагедию, умирали от голода и дистрофии, – больно, но необходимо. Так мы познаем нашу историю, а жанр блокадного дневника формируется как узнаваемый символ ленинградской катастрофы. Поэтому составители данной книги провели огромную работу с документальным наследием блокады, а также предоставили копии блокадных текстов – для сохранения культурной памяти не сдающегося народа.
Г. С. Яковлев «Непризнанная блокада» (2‑е изд., испр. и доп. СПб., 2020. – 268 с.)
- Автор – коренной ленинградец, житель блокадного города. Не претендуя на научность, он называет свою книгу «заметками дилетанта». «В основе заметок – дневники достойных граждан нашего города и дневники наших врагов. Для меня они – гарантия правды. Мемуары пишутся для всех, а дневники для себя. Врать не имеет смысла». В книге делается попытка определить масштаб демографической катастрофы, причины кратного занижения официальных данных о количестве жертв мирного населения во время блокады, негласного запрета на десятки лет информации о страданиях горожан, что привело к искажению представлений о блокаде у нас и за рубежом – представлений, которые явно не дотягивают до уровня, заданного еще Ольгой Федоровной Берггольц как «небывалый опыта человечества».
С. Яров «Повседневная жизнь блокадного Ленинграда» (СПб., 2023. – 304 с.)
- Книга петербургского историка Сергея Ярова – пронзительный и откровенный рассказ о жизни ленинградцев в тяжелейшие дни блокады. «Эта книга – не энциклопедия жизни осажденного города с подробным обзором всех ее сторон. Она рассказывает прежде всего о бедах и страданиях людей. Это блокада, увиденная глазами самих жителей Ленинграда. Они описывали ее, не дозируя плохое и хорошее и не сверяя свои записи с идеологическим каноном, четко предписывающим, как надо освещать историю войны. <...> У них была другая жизнь. Ее трудно понять, если подходить к ней с мерками сегодняшнего дня. Привычные ценности во время катастрофы неминуемо рушатся, в человеке обнажаются такие глубины и закоулки, о которых он и сам не догадывался. <...> Время молчания прошло. Не надо наводить на блокадников “хрестоматийный глянец”, не надо приписывать им того, о чем они не думали и не говорили. Свидетельства очевидцев блокады, погибших и выживших, создают впечатляющую по своей силе фреску мученичества великого города. Ее никогда и никому не стереть. Вот этот город – беспомощный против обстрелов и налетов, искалеченный и израненный, но и руинами очерчивающий свои границы, которые никто не смог переступить. Вот эти люди – опухшие, шатающиеся, выискивающие крошки хлеба, мучимые голодом и холодом, разучившиеся плакать – но оставшиеся людьми».
